no subject

На нижнем конце шкалы находились российские аналоги хорошо известных в историографии мелких британских крючкотворов, за небольшие деньги составлявших судебные прошения и часто подвергавшихся критике за участие в легальных – или нелегальных – махинациях. Купец и мемуарист Иван Слонов вспоминал:
У Воскресенских ворот, около здания губернского правления, с незапамятных времен находилась сутяжная биржа стряпчих, приказных и выгнанных со службы чиновников, занимавшихся писанием разных доносов, ябед и прошений для неграмотного, темного люда. В простонародье такие лица известны под названием «аблакатов от Иверской» [имеется в виду близлежащая часовня Иверской Богоматери]. Все они поголовно алкоголики, с опухшими лицами и с красно-сизыми носами. «Аблакат», найдя на улице клиента, приглашал его следовать за ним в трактир «Низок». Там за косушку водки, выслушав клиента, он писал ему такое витиеватое прошение, что понять написанное нельзя было не только постороннему человеку, но оно часто было непонятно и самому автору…

Сергей Антонов «Банкроты и ростовщики Российской империи»

Площадные подъячие, хоть и в сильно покоцанном виде продолжали существовать и во времена петербургской империи.

no subject

Этот шаг соответствовал тенденциям в других европейских странах, в которых тюремное заключение за долги было отменено в конце 1860-х годов, идя вразрез лишь с тенденциями в Великобритании. В викторианской Англии, согласно общему юридическому курсу на защиту предпринимателей как людей, идущих на законный риск, тюремное заключение было отменено для более богатых должников, но сохранялось в ином обличье в качестве меры, применявшейся судами мелких тяжб против бедных должников, считавшихся недисциплинированными людьми, которых требовалось исправлять, а не защищать. Напротив, в России после 1864 года тюремному заключению за долги подвергались в первую очередь богатые люди.

Сергей Антонов «Банкроты и ростовщики Российской империи»