ericmackay

Богдан Косая Пищаль дал вкладом [в Кожеозерский монастырь] ризы поповские за 4 руб. и мерина стомостью также 4 руб.

Показательным стало также дело по тяжбе между монастырем и крестьянами дворцового села Красное о Новгородских лугах во Владимирском уезде (там ежегодно ставили по 1600 копен сена, т. е. луга были очень доходными)... Игумен Исайя жаловался, что крестьяне насильно косят монастырские луга. Крестьяне же отпирались: монахи на них «клеплют»... Монастырский стряпчий Замятня Симонов ссылался на владимирских приказных людей, попов и посадских. На это крестьяне отвечали, что «Рождественский монастырь место великое, приказные люди и попы у них припоены и прикормлены, а посадские люди у них многие задолжены». Обе стороны слались на «весь Володимирский уезд»...
По «цареву слову» суздальскому губному старосте и приказчику велено было [произвести] розыск. в расспросе 998 человек подтвердило насильственный покос крестьянами... монастырских лугов, 187 допрошенных свидетельствовали против этого и 40 отказались по неведению... Боярин и дворецкий Василий Михайлович Мосальский... вынес решение в пользу монастыря... Кажется здесь роль Лжедмитрия I никак не проявилась: судьей был его дворецкий, как и следовало из пунктов о подсудности монастыря... Тем не менее Самозванцевым именем красненские крестьяне воспользовались при Василии Шуйском, чтобы вновь завладеть лугами - на том основании, что они присуждены монастырю при Ростриге.

А. П. Павлов
Стряпчие как чин Государева двора в царствование Михаила Романова
Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2025. Т. 70. Вып. 1.

Про думных и ближних людей, стольников и московских дворян автор уже писал, теперь дошел и до стряпчих.
( Read more... )

Общая сумма ущерба, нанесенного московской казне в 1610 - 1612 годах, составляла по подсчетам «Перечневого списка» 912 113 рублей... Эти деньги сопоставимы с годовым бюджетом Московского государства в конце царствования Михаила Федоровича.
В.Н. Козляков: «Перечневый список» разграбленной в 1610–1612 гг. казны Московского государства // Российская история. 2025. №1

К сожалению, создавая историческую концепцию Смуты, большинство российских историков не пытались дать непредвзятую характеристику Марине и ее семье, и все свелось к двум «генеральным» линиям: противостоянию католичества и православия, России и Запада, которые почему-то непременно, в их понимании, угрожали существованию Московского государства и греческой православной веры ...А между тем до сей поры в исторической литературе, причем как в польской, так и в российской, не обращается внимание на достаточно большую для того времени религиозную толерантность, царившую в семье Марины, где были католики, православные и протестанты: ее отец строил и щедро одаривал не только католические, но и православные храмы, считая таковую политику единственно правильной и эффективной на территории своих многонациональных и большей частью православных владений. Кроме того, сандомирский воевода являлся одним из тех представителей польской элиты, которая прекрасно осознавала политическую неустойчивость собственного отечества, грозившую ей полным исчезновением с карты Европы, и видела будущее спасение Речи Посполитой в политическом объединении с Московским государством под скипетром русского царя. Позволим себе предположить, что если бы этот замысел свершился, то уже в XVII веке могла бы возникнуть огромная славянская империя, противостоять которой не смог бы ни мусульманский Восток, ни Габсбурги, не говоря уже о Швеции, сама же Польша избежала бы уничтожения, а Россия значительно раньше встала бы на путь прогресса и европеизации, нежели это было ей уготовано историей. И вполне вероятно,что такой союз братских народов смог состояться без ущерба как для православия, так и для католицизма, на равноправной основе включения в унию обеих ветвей христианства согласно принципу «равного с равным, вольного с вольным», и залогом тому служило понимание целесообразности подобной политики и ее приоритета над вопросами религиозной принадлежности семьей царицы Марины...
( Read more... )

Квинтэссенция этого опуса.

Этот договор о пожаловании семье Мнишек Смоленского и Северского княжеств почему-то вслед за претенциозной историографией XIX века трактуется как расчленение Московского государства и потеря им этих земель. А между тем данный документ имеет совсем иной, более глубокий смысл. Лжедмитрий дает будущему тестю «на вечные времена ему и потомкам его Смоленское и Северское княжества в нашем Московском государстве»... Вторую половину Смоленского княжества (без самого Смоленска, остававшегося за Московским государством) по указанию пана воеводы самозванец отдавал «его величеству королю польскому и всему королевству, на будущие вечные времена для согласия и мира между народом польским и московским».


Ну действительно, где же здесь потеря земель.

Б. Н. Флоря
Россия и Левобережное гетманство в конце 60-х – начале 70-х годов XVII века

Взаимоотношения Москвы с Д. Многогрешным и И. Самойловичем, на фоне процессов разворачивающихся на Правобережье (польско-турецкая война и проч.). Корректура и некоторая редактура тексту не повредили бы. Указателей нет. Полиграфия хорошая.

...Екатерина II в декабре 1762 г... в указе о вызове «раскольников» из Польши и других заграничных мест пообещала: «Как в бритье бороды, так и в ношении указнаго платья никакаго принуждения им чинено не будет, но оное употребляют, по их обыкновению, беспрепятственно». Разумеется, этот пункт должен был быть распространен и на всех российских подданных.
В середине декабря 1763 г. Раскольническая контора была упразднена, причем в указе о передаче ее функций по управлению делами «раскольников» местным органам власти нет ни слова о другой важнейшей ее обязанности – контроле за бородачами. Вместе с Раскольнической конторой ушла в прошлое и борьба с бородой в Российской империи.

Очень скоро я убедился в том, что это дело о повальном саботаже указов о брадобритии в Калуге представляет собой отнюдь не уникальный случай. Дела о незаконном ношении бороды жителями городов 1730–1750‐х гг. составляют значительную часть всех дел Раскольнической конторы (по моим подсчетам, не менее 15%)... Картина, которая вырисовывается из этих и других подобных дел, меня поразила. Жители больших и маленьких городов, расположенных не так далеко от Москвы и Санкт-Петербурга, несмотря на повторявшиеся строгие указы, продолжали благополучно носить бороду и русское платье при очевидном попустительстве местных властей. Но еще более удивительно то, как лениво и неохотно реагировали столичные чиновники на доношения о бородачах, которые иногда к ним поступали: их действия производят впечатление усталости и бессилия.

Но «тишина о брадобритии» была недолгой. 6 апреля 1722 г., будучи в Сенате (в Москве), Петр I собственной рукой... написал указ, которым повелел «подтвердить накрепко старой указ о бородах». Однако, видимо, содержание «старого указа о бородах» император помнил неважно. На самом деле царь создал новый закон...Теперь вместо дифференцированной в зависимости от социального статуса шкалы вводился один единый размер бородовой пошлины в 50 рублей... Ни о каких знаках не было речи, зато убежденные бородачи обязаны были носить не только бороду, но также и «старое» платье, под которым Петр I понимал «зипун [с] стоячим клееным козырем, ферези и однорядку с лежачим ожерельем». У всех мужчин с бородой, но не в «старом» платье (кроме духовенства и пашенных крестьян) запрещалось принимать прошения: они объявлялись вне закона, их следовало ловить, приводить к представителям власти и взыскивать огромный штраф (50 рублей), половина которого предназначалась «приводчику».
( Read more... )